Истоки (краеведческие очерки). 1996 год. - 3

Подробности

Опубликовано 10.11.2011 17:51

Мошкин, Веретенников, Гудин, Жолобов, Ишутинов, Копычев, Мокеров, Не-любин, Зыков. Наследники этих фамилий, осевшие в Сибири и на Севере, и сейчас служат в речных и морских флотилиях
Как правило, владельцы пароходов через своих уполномоченных нанимали в Истобенске служащих на суда на навигацию. Уполномоченного товарищества Западно-Сибирского пароходства А.А. Савиных жители называли «истобенским богом", от него зависела судьба и заработки нанимающихся. По доносу этого «бога» о революционных настроениях истобян-водников в 1905 году сибирские пароходчики долго не брали истобян на свои суда. С 70-80-х годов XIX века в бурлачество на заработки ежегодно уходили по 1200-1500 человек из волости, в том числе до 500 человек из села. Волость и село пустели, на месте оставались женщины, старики и дети. И не случайно земского начальника в селе Истобенске шутливо прозвали "женским начальником".
Поход за «длинными рублями», как тогда говорили, в отходничество, мало кому приносил длинные рубли. Отходники матросы еле-еле зарабатывали на пропитание семей. Работа на стороне повышала требования к грамотности. Истобяне знали, что без грамоты в люди не выбиться. Поэтому тяга к получению знаний, образованию у них была очень большой. Грамотные служащие пароходств в зрелые годы достигали должностей лоцманов, боцманов, помощников капитанов и капитанов судов, добивались материального достатка. Именно они возводили в селе просторные высокие дома в 2 этажа, под железной крышей с городской мебелью. В почете у жителей были капитаны: М.В. Мошкин, Д.В. Мошкин, В.Д. Жолобов, А.Д. Савиных, Ф.О. Ишутинов, А.П. Гудин, А.И. Савиных, Л.Д. Савиных, В.А. Нелюбин, П.Я. Мокеров и другие. Из поколения в поколение, от отцов к сыновьям передавали истобяне профессиональную эстафету водников.

Прибежище татей, шитов, разбойников (Шалегово)

В историческом наследии крупнейшего краеведа Вятской земли дореволюционного периода А.С. Верещагина среди других материалов остался ряд документов, связанных с историей села Шалегово Орловского уезда. В них находилась копия летописи села Покровского (Шалегово), хранящаяся в местной церкви и написанная в XVIII столетии, как полагают, священником Ефимом Нагорничных.
Летопись сообщает, что начальными колонистами шалеговской местности были истобяне из новгородских ушкуйников, переселившихся на болотистые шалеговские лесные места с побережья Вятки в связи с переписями населения при Иване IV Грозном в 1570, 1590 и 1595 годах. Их поселок получил название Покровского по имени иконы, принесенной с собой первожителями из новгородчины и по названию церкви, построенной согласно грамоте патриарха Иова от 2 августа 1602 года, доставленной из Москвы шалеговскими ходоками. Начальный костяк населения села Покровского создавался в округе в тридцатилетие между переписью 1570 года и получением прихожанами указанной грамоты.
Первожители покровской местности, беглецы от тягла, были, по-видимому, люди гулящие, бродники, шастники, шиши, имеющие авантюрно-вороватые наклонности. Не случайно местная летопись говорит о них, как о людях «...нрава вельми злого и хищного, нерадежа Божьему храму, не работа землею и творима разбои, им же искома себя питаше». Гнездом разбойников явилась деревня Клопиха, стоявшая в Клопихинском логу у ключа.
Местный краевед конца XIX – начала XX века Л.В. Гребенев отмечает, что часть жителей этой деревни за неблаговидные дела была позднее выслана на поселение в Сибирь. Близ села Покровского, на речке Холунице, располагалась другая деревня, Хорапугичи, в которой также проживал беспокойный и вороватый люд из пришлых поселенцев.
По воспоминаниям стариков, в болоте около этой деревни разбойники будто- бы в прошлые годы спрятали клад – бочку с деньгами. Вороватость жителей, их беспокойный и авантюрный нрав породили презрительную кличку тогдашних жителей покровской округи как «воров». Это прозвище нередко звучало при решении спорных тяжбенных межевых земельных дел в устах
17

истобян и пищалян, поносивших соседей-шалеговцев за их неблаговидные дея-ния.
Центральный пункт шалеговской округи назывался поселком Покровским до 1645 года. Селом Шалегово официально он назван в «Переписной книге» В. Отяева, составленной в 1645-46 годах (хотя починки и деревни близ села назывались шалеговскими уже в «Писцовой книге 1629 года» А. Толочанова). Кроме поселка Покровского писец А. Толочанов зарегистрировал 5 шалеговских населенный пунктов.
Каково же этимологическое значение слова «Шалегово», от какой первоосновы происходит название села? В этимологических словарях В. Даля, Фасмера и других можно определить несколько толкований, из которых следует исходить в объяснении термина «Шалегово». Шалга в архангельских и сибирских говорах – это большой вхожий лес или дровосека («в шалгу ушел»). Шалога в новгородском и сибирском наречии – скопище шалунов, шумливых ребят, шумня. Шалыгон у нижегородцев и новгородцев – вор, разбойник, тать. Шалыганичать – повёсничать, поздно шататься, тешиться вредными для других занятиями и дурачеством. Вероятно, все эти корневые слова могут лечь в основу объяснения названия села. Селение, возникшее в большом лесу (шалге), где жили вороватые люди, промышлявшие разбоем (щалыганы), которые не прочь были подурачиться и «пошалить» на Кукарской дороге с проезжими крестьянами и купцами, и получило название Шалегово.
До 1645 года село с деревнями и починками административно подчинялось Истобенской волости. В 1645 году рост числа поселений и их жителей привел к образованию Шалеговской волости – нового административно-управленческого центра, входящего в Истобенский тягловый стан. В Шалеговскую волость входило и село Пустоши с окружающими деревнями. В 1678 году была проведена новая перепись населения Вятской земли писцом Воейковым. Переписная книга его даёт подробные данные о селе, деревнях и их жителях. Погост (село) Шалеговский имел в это время деревянную церковь святого Покрова. В селе записано 5 дворов служителей храма, 9 дворов бобыльских да две избенки нищих. В них числилось 43 человека мужского пола. Из 86 жителей села 44 человека принадлежали к семьям церковников и 42 – к бобыльским.
В молодой волости значилось 36 селений, из них 30 починков и займищ. В 36 селениях насчитывалось 139 жилых л 5 пустующих дворов,, где проживало 180 семей с числом населения около 1300 жителей. Каждый двор имел в среднем примерно по 9 жильцов. В связи с введением подворной подати (налоги платит двор) вместо посошной (налоги взимались с количества земли – «сохи» – меры землевладения), чтобы меньше платить во дворах, кроме основных хозяев, жили половники (работающие на чужой земле за половину урожая, исполу), складники (работающие вскладчину, на полях), по-подворники (совладельцы двора), бобыли (безземельные наемные люди, батраки), казаки (наемные люди, обычно несовершеннолетние). Крестьянское дворовое хозяйство шалеговских жителей XVII века представляло своеобразное общежитие с жильцами, подчас не имеющими родственных связей и находящихся в различном правовом положении по отношению к земле и друг к другу. Нередко главный «коренной» шалеговец старожил-домохозяин эксплуатировал труд половников, бобылей, казаков.
Рост шалеговских населенных пунктов шел по-прежнему за счет притока жителей из разных мест Вятского края. При переписи населения в 1678 году Воейков спрашивал новопоселенцев, откуда они пришли в шалеговскую местность, и записывал: «сказались вятчане».
«...сказался Сингиревской волости», «...сказался с Кукарки». Основные же старожилы-домохозяева представляли выходцев с истобенского побережья реки Вятки. Об этом свидетельствует фамильный состав жителей шалеговских деревень. Из 130 фамилий шалеговцев 1678 года 41 фамилия старинных дворохозяев повторила фамилии истобян переписи 1629 года.
В середине XVII века существовали уже многие шалеговские, деревни, кото-рые дошли до нашего времени: Лобошане, Овчинниковы, Логичи, Ишимовы, Вершининцы и другие. В это же время утвердился основной состав фамилий шалеговских жителей.
К началу XIX века возникла потребность в постройке каменной церкви. За 200 лет, прошедших после 1602 года когда шалеговские ходоки получили грамоту патриарха Иова на построение здания церкви Святого Покрова, последовательно сменилось 2 деревянных церковных помещения.
18

Первое – обветшало и было разобрано, второе сгорело в конце XVIII столетия. При этом в огне пожарища погибла и святыня шалеговских прихожан: икона Покрова Богородицы, принесенная переселенцами из Новгорода. Сгорели и другие церковные раритеты.
После пожара прихожане, исхлопотав разрешение на строительство нового храма, начали возводить его из кирпича. В 1811 году он был достроен, освящен и стал действующим. В волости кроме Покровской каменной церкви для выполнения религиозных обрядов была срублена деревянная Фроловская часовня. В Покровскую каменную церковь перенесли достопримечательности старины, уцелевшие в пожаре: «Евангелие» 1640 года, Владимирскую икону Божьей матери, искусно вырезанную на черном камне панагию, оставленную, по преданию, архиепископом Вятским и Великопермским Ионою в лесу, у деревни Старой Шалеговской волости во время отдыха, когда он посещал Истобенский монастырь, знакомился с владениями обители близ деревни Красной (село Монастырщина), а также старинную икону Архистратига Михаила в обличье воина с поднятым мечом, отделанную медным окладом и венцом вокруг головы святого. Сюда же был перенесен колокол 1754 года с надписью вокруг его объема: «В Шалегово-Покровской церкви». Однако к этому времени шалеговцы утратили древний колокол в 30 фунтов, доставленный в 1602 году ходоками из Москвы.
Священнослужители в селе Покровском второй половины XIX века, начала XX столетия были не только носителями духовности крестьянского населения, но и несли ему культуру быта. Например, священники Н. Разодорский и Н. Кощурников подняли жителей села на осушение системой каналов и прудов болотистой почвы, на которой располагались жилища сельских поселенцев, чтобы сделать её более здоровой. Старые люди, знающие историю своей местности, и сейчас с уважение и благодарностью вспоминают этих духовных пастырей. Шалеговские жители относились к категории черносошных, государственных крестьян и несли оброки и повинности в пользу казны.
В «Календаре Вятской губернии на 1916 года» записано, что в названном году в волости имелось 90 селений, 1540 дворов, 10433 жителя, владеющих 21648 десятинами земли (в данное число включались жители пустошенской округи). Основным занятием шалеговцев было землепашество. Орудиями пахоты являлись соха, деревянная борона, металлический серп, молотильный цеп. Развито было огородничество, в котором на ведущем месте стояли капуста и репа. Широкое развитие получило животноводство. Занимались охотой, бортничеством, рыбной ловлей, пчеловодством. На речке Сингиревке имели мельницы и места рыбной ловли.
Нехватка земли и луговых угодий приводила к вражде шалеговцев с соседя-ми-истобянами и пищальцами, доходившей до кровавых драк и сражений в районах пограничных межевых владений между территориями волостей. Дефицит земли порождал отходничество и развитие ремесленных подсобных промыслов и занятий на месте. Шалеговские жители шли на заработки – рубить лес и сплавлять его, жечь уголь и гнать деготь и смолу, перевозить грузы, плотничать, бурлачить, заниматься приказничеством. В селениях немало крестьян промышляло выделкой рогож и кулей. В 1883 году в Шалегове работало 5 рогожных заведений, производивших 8700 штук рогож на 1349 рублей. Здесь же действовал фаянсовый заводик предпринимателя Мамаева, выпускавший для рынка чайную посуду и тарелки,
Немало в Шалеговской округе имелось мастеров по выделке изделий из древесины, бересты, лыка, лозы. Изготовляли сани, телеги, бочки, кадки, жбаны, ведра, деревянную посуду, берестяные бураки, плели корзины, лапти. Ткали льняное полотно, холстину, половики. Валяли и тачали валяную и кожаную обувь. Единичные мастера делали гармошки, шарманки, балалайки В основе своей хозяйства крестьян носили натурально-замкнутый характер. Почти все свои потребности в продуктах питания, одежде обуви, предметах быта, утвари, орудиях труда они удовлетворяли за счет производимого внутри личных хозяйств или ремесленных изделий деревенских мастеров-соседей. Ремесленные изделия они продавали и покупали на местных базарах и торжках, на рынках Орлова, Котельнича, Кукарки и Вятки. Местные шалеговские ярмарки проходили 18 января – Афанасьевская, 1 октября – Покровская, 28-29 августа – Ивановская (в Дресве на займище Алексия Хренова), 22-24 июля – в деревне Симона Пономарева.
19

В конце XIX, начале XX века в волости возросла тяга населения к образованию. Отходничество и втягивание крестьян в рыночные отношения вызвало у них жажду в знаниях, грамоте. В селе Шалегове начали обучать детей крестьян церковно-приходская женская школа и земское начальное училище. В починке Козьмы Черемухина (Саввичи) также было открыто и действовало земское начальное училище, дающее грамоту крестьянским детям

И встал погост у Талого ключа (Спасо-Талица)

Признаки проживания русских жителей в Спасо-Талицкой местности и её хозяйственного использования мы находим в «Книге писцовой города Орлова с уездом 137 (1629 года)». По записям этой книги в Истобенском тягловом стане Орловского уезда упоминается починок Косигановский да пустошь Нефедева на реке Тюшке, где жили и крестьянствовали семьи братьев Евсейки Батухтина и Ивашки Батухтина. Они владели немалыми земельными угодьями, в которых числилось: «доброй земли 13 четей (более 6 десятин), да перелогом 3 чети (1,5 десятины), а дву потому ж (около 15 десятин), сена отхожих пожнях на кочеватой 45 копен, лесу пашенного 6 десятин, а в дву потому ж (12 десятин), а в ней в живущем выть (6 десятин) и полтрети выти (2,5 десятины), а впусте четь выти (0,5 десятины), примерно, сена 40 копен». С этой земли братья платили в казну оброку 11 алтын 4 деньги (35 копеек).
Починок братьев Батухтиных был устоявшимся, старообжитым, богатым, где, по-видимому, проживало не одно поколение дворохозяев, т.к. он относился к тягловому стану крестьян, несших полные государственные повинности в отличие от крестьян оброчного стана, освобождавшихся от части повинностей из-за их экономической слабости. О давности возникновения починка Косигановского свидетельствует характер землевладения братьев. У них были разнообразные угодья: пашня «доброй», т.е. высокоурожайной, земли, земля отдыхающая (перелог), отхожие пожни (отдаленные от селения, временно оставленные под сенокос земли), пашенный лес (лес на запущенной пашне), луговые покосы на заливных лугах и лесные–на суходолах. Кроме того, Евсейка Батухтин был хозяином рыбной ловли на речке Истобенке, озерах Кривом и Затворном, за что платил казне оброк 10 алтын (30 копеек). За рекою Талицей у Евсейки Батухтина имелась огороженная поскотина для выпаса домашних животных. Наличие поскотины «за рекою Талицей» подтверждает существование в Талицкой округе русских поселений, т.к. поскотины располагались вблизи деревень. За поскотину государство брало с Евсейки налог в 10 денег (5 копеек). Брат Евсейки Ивашка Батухтин владел на речке Истобенке мельницей-мутовкой, а также рыбной ловлей от мельницы до Курьи Васильевых, за которые казна взимала с него оброку 6 алтын 4 деньги (20 копеек).
К середине XVII века в Спасо-Талицкой округе возникли новые заимки, по-чинки, деревни, заметно увеличилось население. Когда в 1645-1646 годах писец Василий Отяев проводил очередную перепись населения, он зарегистрировал но-вый погост (село) Спасо-Талицкий, выросший около вновь поставленной деревянной часовни святого Спаса. От имени часовни и речки возникло название погоста (села). Писец Отяев записал на погосте Спасо-Талицком 7 дворов церковных и 13 бобыльских.
Через 50 лет, в переписной книге 1678 года, составленной Михаилом Воейковым и Федором Прокофьевым, сообщаются сведения о починках и деревнях, которые существуют и поныне. В конце XVII века сложился основной костяк населенных пунктов Спасо-Талицкой местности и фамилий её жителей. Именно с этих времен идет история деревень Жгулевы, Цепелевы, Улановы, Борки (Борковы), Смирновы, Хорошавины, Шишкины, Бехтери и др.
С конца 17 века существует починок Ивашки Таланкина, переименованный позднее в деревню Оричи. В переписной книге 1678 года числится и новый починок одного из первожителей округи – Евсейки Батухтина, но среди его обитателей фамилия Батухтина уже не поминается, хотя имеется немало жильцов с другими фамилиями.
20

Данные переписи показывают, что существовавший ранее в Спасо-Талицкой местности починок Косигановский на речке Тюшке тоже сменил своих хозяев. В нем прекратила житие фамилия Батухтиных. Она стала, по-видимому, выморочной, т.к. переписная книга Воейкова содержит такую запись: «Пустошь Ситки Батухтина. Ситка умре в давних летах, и сын его Мершка сбег безвестно. Земля лежит впусте и лесом поросла».
Согласно данным переписи 1678 года, на погосте Талицком была возведена начальная деревянная церковь Рождества Христова с приделом Преображенья Господа Бога и Спаса Иисуса Христа и с приделом верховных апостолов Петра и Павла. В Церкви служили 7 человек притча. Во дворах притча проживало 27 мужчин (54 человека обеих полов) Дополнительно в них жили 3 семьи срочных казаков (наемные по договору люди). На погосте переписано 13 дворов бобылей, мужчин в них 47 человек (94 жителя обоих полов). Отмечено 9 дворов пустых с приписью в книгах: «Взят в солдаты», «Умре». В целом на погосте (в селе) в это время проживало около 150 жителей.
Для отправления культовых потребностей и нужд населения кроме Спасской деревянной церкви и деревянной же сельской, а с 1728 года каменной, были возведены ещё три часовни: Троицкая, Цепелевеная, Владимирская. Церковные службы в Спасском деревянном храме продолжались до второй половины XVIII столетия. К этому времени церковное помещение в селе сильно состарилось. Поэтому спасение прихожане вышли с просьбой к преосвященному Варфоломею, епископу Вятскому и Великопермскому, о замене деревянной церкви на церковное помещение в каменном исполнении 26 апреля 1766 года преосвященный дал разрешение на строительство каменного храма во имя Рождества Христова с приделом в честь Нерукотворного Спасова образа Каменный храм из-за нехватки средств строился неспешно. Возвели его лишь в 1778 году Одновременно был разобран и устранен ветхий деревянный. В здании храма, построенного в 1778 году, служба ведется более 200 лет, и в настоящее время.
Основным занятием населения спасо-талицкой округи с момента появления первых починков и деревень в ней являлось земледелие. Кроме того, жители занимались животноводством, охотой, рыболовством, различными подсобными видами производства и промыслов. К 1917 году в Спасской волости числилось 55 селений с 1012 дворами, где проживало 6992 человека. Жители волости владели 15589 десятинами земли. Это данные «Календаря Вятской губернии на 1916 год». Почти 37 процентов земельных площадей находились под пашней. В 80-х гг. XIX столетия урожайность с десятины составляла: ржи – по 17-20 пудов, овса – по 15-18 пудов. Крестьяне, учитывая силы семьи, стремились содержать больше скота. В округе его было немало. Например, только в селе на 52 двора приходилось 150 голов крупного рогатого скота. Скотоводству способствовало наличие сенокосов и выгонов. Под сенокосами было занято 23 процента крестьянской земли, под выпасами – 8,8 процента. С десятины заливных лугов сена собирали около 100 пудов, на суходолах – до 30 пудов.
С ростом крестьянского народонаселения многие семьи стали испытывать недостаток земли. Поэтому для поддержания своего жизненного уровня крестьяне уходят на сторонние заработки. Основной приработок крестьянам давало бурлачество.
В 1884 году промышляли бурлачеством 56,2 процента крестьянских семей округи. Немало крестьянских семей прирабатывали в производствах местных богатеев или же изготовляли ремесленную продукцию на рынок внутри своих хозяйств. В волости имелось 5 рогожных заведений, где трудились около 40 взрослых рабочих и примерно три десятка подростков, которые производили почти 40 тысяч рогож и 2500 рогожных кулей на сумму более 6000 рублей. Выделялось рогожное производство в починке Кокоринском у предпринимателя Прохора Тимофеевича Кокорина. У него трудилось почти 50 рабочих, изготовлявших до 8-10 тысяч кулей и рогож. Отдельные крестьянские семьи специализировались на выделке ткацких берд, изготовлении глиняной и деревянной посуды, спичечной соломки, вязании и плетении сетей. Наиболее талантливые крестьяне-мастеровые изготовляли музыкальные инструменты. Как образец этого промысла являлась гармонь крестьянина Спасо-Талицы Николая Тиунова, представленная на Вятской выставке 1882 года и оцененная стоимостью 15 рублей («КВГ» на 1883 г). Гармоники сбывали в Сибирь, в
21

Вологодскую и Костромскую губернии. Из предприятий Спасо-Талицкой во-лости начала XX века следует отметить 3 мельницы: сельская, Лобастовская и Адамиха. Кузнечными работами обслуживали жителей 2 кузницы братьев Бехтеревых: Кузьмы Алексеевича и Василия Алексеевича.
Продуктами хозяйства, товарами крестьянских ремесел торговали в волости на ярмарках и торжках: в Спасов день – второе воскресенье после 1 октября и на Петровской ярмарке с 20 по 30 июля. Постоянной торговлей в начале XX века в селе занимались 6 человек из магазинов частных хозяев: магазин Ивана Шишкина, совмещавший пекарню, булочную и имевший торговлю мануфактурой; магазин борковскога (???) Питирима Кона; магазин по продаже скобяных товаров, два магазина смешанных товаров, магазин шорных товаров. Кроме того, была винная лавка (казенка), принадлежавшая государству.
В 1872 году была открыта первая школа с раздельным обучением мальчиков (2 года) и девочек (1 год), которая располагалась в частном доме. В 1912 году в селе имелось уже 3 школы: церковно-приходская мужская, земские мужская и женская. Две школы существовали в приходе: в деревнях Помаскины и Смирновы. В 1910 году прогрессивно настроенный учитель Александр Васильевич Крысов, поддерживающий связи с политссыльными, открыл в селе библиотеку, насчитывавшую 1350 экземпляров книг.

От починка до райцентра (Оричи)

В починке Ивашки Таланкина зафиксировано было 9 дворов, в четырех из них имелось по две избы с одной оградой. В 13 домах, таким образом, проживало 18 семей. Заносились в переписную кни¬гу только души мужского пола, которых было 49, в том числе детей 24. Это указывает на то, что семьи были молодые, недавно обосновавшиеся на новом месте. Если учесть, что и женская половина населения обычно равна мужской, то в починке было порядка 100 жителей.
Больше всего проживало Жаворонковых – пятеро дворохозяев. Четверо из них братья, так как записаны Елфимовыми, т.е. Ефимовичами. Старшим являлся Исачко (Исай), и был он к тому времени уже дедом. В соседней избе жил отделив-шийся от него сын Ивашка, в семье которого уже имелся двухлетний наследник Андрюшка. На Подворье у Ивашки был записан ещё и Захарко Жаворонков с двумя сыновьями. Надо полагать, что это родственник, не успевший ещё обзавестись собственным домом. С Исаем вместе жил другой женатый, но пока не отделившийся сын Елеска, а также женатый внук Тишка. Дедом был и брат Исая Лаврушка, записанный бобылем и проживающий с женатым сыном. У двух других братьев – Каземки и Сеньки – женатых сыновей ещё не было. У Сеньки их записано трое в возрасте от 4-х до 12 лет. В его доме проживала также и семья половника Петрушки Четверикова с четырехлетним Ситкой.
Другая фамильная ветвь в починке – четверо Ворожцовых. Двое из них – Юрка и Коземка Филипповы – были братьями. Оба жили вместе с женатыми сыновьями. У Мартынки Ворожцова, но только Васильева, на подворье записана была семья его брата Мишки с годовалым сыном Афонькой.
Кроме этих семей проживали в починке Никитка Корякин с половником Ак-инфейкой Киселевым, Федотко Жгулев, Ганка Шамриков и «солдатский Сенка Плетнев женат» с братом Пашкой и двухлетним племянником Ивашкой.
Не лучшее место выбрали для своего нового обоснования и строительства жилья Иван Таланкин и другие новоселы. В течение последующих двух веков починок не только не получил никакого развития, но, наоборот, едва ли не наполовину лишился своих жителей. Это подтверждается материалами проводившейся в уезде в 1885 году подворной описи населения.
В описи той имеет он и другое название, приведенное в скобках, Оричи. Так он стал называться в связи с переводом в разряд деревень. Оричи сто десять лет назад, в 1885 году, насчитывали всего 5 дворов, а душ обоего пола 41. Любопытны и другие данные. Неподалеку проходила трактовая дорога из Орлова на Коршик, а за околицей деревни стояла этапная изба. В ней отдыхали и ночевали арестанты, следовавшие под конвоем на поселение в Сибирь.
22

Оричане владели 63 десятинами пашни, имели 5 лошадей и 12 коров. Среди жителей были только двое грамотных. Кроме земледелия занимались подсобными промыслами – был один крендельщик, а четверо мужиков ходили на Тобол бурлачить.
Зато появилось в округе много других деревень, что не были отмечены в переписи 1678 года. На основе починка Новокшоновского к 1885 сформировались сразу четыре деревни – Шаричи (18 дворов), Дунайчики и Макаровы – по 10, Соседки (6 дворов). Вот в них-то, надо полагать, и подались оричевские жители, и захирела деревня. Три деревни возникли на основе починка Оськи Уланова – Улановы (12 дворов), Гулины и Кормичи (по 8), 22 двора насчитывала деревня Братухины, 38 – Носковы, 8 – Жгулевы.
Новая жизнь для Оричей настала в связи со строительством железной дороги из Вятки на Петербург. Вопрос этот решался не просто. Орловское уездное земское собрание дважды ходатайствовало перед губернским собранием, чтобы эта дорога проходила через город Орлов. В Вятке с этим согласились. Однако после изыскательских работ Министерство путей сообщения утвердило строительство железной дороги не через Орлов, а через Котельнич.
В Орловском уезде, в пределах теперешнего нашего района, планировалось устроить три станции – Замятинскую в Камешницкой волости, Холуницкую – на границе Истобенской и Шалеговской волостей, Пищальскую – в Посадской волости, а также разъезд у деревни Оричи Спасской волости.
В 1902 году Орловское уездное собрание собралось с просьбой в губернское земство о возбуждении ходатайства перед Министерством путей сообщения об устройстве железнодорожной станции у деревни Оричи вместо предполагаемого разъезда. Дело в том, что от Орлова до Оричей всего 22 версты и тогда можно бы сделать подъездной путь, что отвечало экономическим интересам уезда. Ходатайство было удовлетворено, и на железнодорожном пути от Вятки к Петербургу появилась станция Оричи.
Строительство железнодорожной линии по указу императора Николая II было начато в 1902 году, а пуск её в эксплуатацию состоялся 15 ноября 1906 года. Дорога сразу внесла оживление в экономику края, в том числе отразилась и на судьбе жителей небольшой деревушки Оричи. Была расположена она в районе улицы Октябрьской теперешнего поселка и оказалась на отставу, в отдалении от станции. Там же с поездами прибывали пассажиры, а на пакгауз – грузы, которые надо было доставлять в Орлов, Истобенск, другие места. Появилась возможность для заработка как за счет транспортных услуг, так и торгового обслуживания.
Это заставило жителей деревни переселиться ближе к станции. Сюда поехали и наиболее предприимчивые жители из других деревень. Дома ставили один возле другого примерно по линии теперешней улицы Колхозной, только ближе к кинотеатру. Получилась деревня-односторонок, только так теперь Оричи не называли, а именовали станцией.
По переписи 1926 года в Оричах проживало уже 24 хозяйства, в которых было 75 человек, да плюс 17 хозяйств служащих станции – 60 человек. А через три года, когда проходило районирование, Оричи стали центром вновь образованного Оричевского района. Началось строительство жилья, административных зданий. В 1960 году Оричи переводятся в разряд рабочих поселков. Вновь создаются новые предприятия, появляются новые улицы. По переписи 1989 года в поселке было 53 улицы и проживало 9915 человек.

Дважды рожденные (Пустоши)

Среди четырехсот храмозданных грамот на построение церквей в Вятской земле одиннадцать относятся к истории современного Оричевского района. К их числу принадлежит грамота архиепископа Вятского и Великопермского Ионы от 18 марта 1689 года, разрешающая возведение деревянной церкви во имя архангела Михаила у речки Поломки в Истобенской – Пустошенской волости Хлыновского уезда. За грамотой в Вятку с челобитной крестьянского схода ездил «мирской староста Ромка Федоров, сын Лальской».
23

С получением грамоты крестьяне Пустошенской округи коллективными усилиями в этом же году возвели церковное строение, а затем новый храм был освящен служителями соборной Троицкой Вятской церкви. Дату 18 марта 1689 года нужно считать днем рождения села Пустоши, так как деревня превращалась в село тогда, когда в ней появлялась церковь.
Чтобы высшие церковные власти дали разрешение на строительство церкви в округе, нужно было иметь здесь немалое количество населенных пунктов и прихожан, которые могли бы материально содержать церковь и её служителей, проводить ремонт помещений, обеспечивать церковь топливом и всем необходимым для культовой обрядности. По-видимому, к 1689 году пустошенская местность была неплохо заселена и освоена для земледелия. Среди поселений округи того времени существовал починок Пустохинский, относящийся к Истобенскому тягловому стану. Впервые он упоминается в «Книге писцовой Орлова города с уездом» 1629 года. Через 11 лет после новой переписи 1678 года починок Пустохинский превращается в село Пустоши.
Откуда произошло название будущего села? По определению В.И. Даля пустошью назывался участок земли, вводимый в оборот хозяйствования на далеких от селения лесных делянках, где пахали наездами, или "земля, надолго покинутая из-под сохи, залежь, покосы из-под пашен». Пустоши – это пустое место. По-видимому, первоначально на месте Пустошей была новина, участок переложной земли, расположенной в окружении лесов, которая использовалась хозяевами (истобянами или шалеговцами) в силу своей отдаленности не постоянно, а временно. Два-три года на нем сеяли, затем его забрасывали. Потом возвращались на него. И так происходило длительное время. Отсюда он назывался Пустохинским или Пустошами. Могло быть и такое: на отдаленном от обжитых земель участке возникал починок, то есть крестьянское земледельческое хозяйство с домом и другими постройками, а затем это хозяйство в силу каких-то причин хирело и временно прекращало свое существование, а земля не эксплуатировалась, забрасывалась. Через какой-то период хозяйство снова восстанавливалось на «пустоши», пустом от бывших хозяев месте. И так неоднократно.
Интересно, например, то, что возникший издавна починок Пустохинский, который впервые упомянут в Писцовой книге 1629 года, за 50 лет до 1678 года был все время починком и не вырос по количеству дворов и своих жителей до деревни. Очень интересна также запись «Переписной книги» 1678 года, касающаяся починка Пустохинского: «Двор поселянки вдовы Дарицы Мосеевой, жены Широкина –сбежала безвестно, и пашенная земля впусте лежит». «Впусте» – пустошь, Пустоши. Не объясняет ли это название села? В грамоте Ионы привлекают внимание два момента. Во-первых, говорится, что церковь строилась у речки Поломки. Во-вторых, волость, куда входили пустошенские деревни, названа Истобенской-Пустошенской.
Сейчас село Пустоши стоит на сравнительно высоком месте округи, где нет никакой речки Поломки. Отсутствие водоёма – одно из неудобств села, так как в прошлом наши предки любили селиться около рек и озер. Тогда почему же грамота Ионы утверждала, что церковь в пустошенской местности ставилась около речки? И была ли такая речка вообще? Где она протекала?
Ответ на эти вопросы даёт топонимика и смутные воспоминания старожилов. Топонимика показывает, что современные Пустоши – это второй вариант села. Но был ещё и первый: когда-то существовало более старое, первоначальное село, располагавшееся в другом месте, называемое местными жителями Старосельем. Оно стояло южнее нынешних Пустошей, в низине, по которой протекает пересыхающий летом ручей, бывший в прошлом небольшой, но полноводной и даже рыбной речкой Поломкой. Старинное село Пустоши (Староселье) размещалось за речкой Поломкой, недалеко от современной дороги Оричи-Монастырщина.
Внимательно присмотревшись к Староселью, можно заметить здесь места привязки к окружающему ландшафту построек древнего села, особенно церковных строений, хотя неумолимое время многое стерло на местности, так же, как вытравило из памяти и сознания точные сведения о селе. Учитывая планировку старорусских вятских поселений, можно определить внешний вид первоначальных Пустошей.
24

Село было невелико. Насчитывало оно чуть более полутора десятков домов, в которых и жилье, хозяйственные помещения ставились под одну крышу. Центральное положение в селе занимала церковь, около которой лепилась небольшая базарная площадь.
Дома в черте села размещались около площади, по обе стороны церкви, окнами к ней, с дворовыми постройками, относимыми на зады. Несколько домов стояло на берегу Поломки, спускаясь приусадебными постройками к речке, а окнами обращаясь к дороге и церкви. Гумна, овины и амбары выносились на задворки. Баньки по-черному лепились у самой воды, дверями к речке. Погост (кладбище) был отнесен за речку и расположен на высоком сухом месте, в рощице, которая существовала на южной окраине нынешнего села, где сейчас магазины. Об этом говорят находки захоронений при рытье траншей под водопровод.
Где-то на возвышении, по-видимому, стояли 2-3 ветряные мельницы. Через речку по дороге к кладбищу и далее на север существовал мост на ряжах. Огороды, поля и все село в старину огораживалось изгородями. В село и из села вели ворота с самозапирающейся щеколдой. Поля крестьянских хозяйств упирались в лес с выжженными под пашню участками и охотничьими путиками, идущими в глубь лесных «ухожаев».
Грамота Ионы о возведении Архангельской церкви в Пустохинском поселе-нии называет волость, где ставится эта церковь, Истобенской-Пустошенской. Почему возникло такое двойное имя у волости и о чем оно говорит? Дело в том, что наиболее древние поселения пустошенской округи отпочковывались от населенных пунктов Истобенского побережья. Именно с побережья реки Вятки русское население постепенно продвигалось в глубь лесов сначала Шалеговской, а затем и Пустошенской местности.
Вносимые вновь в тягловые писцовые и переписные книги деревни с их жителями обычно приписывались к ближайшим волостям и станам. Например, ещё задолго до возникновения села Пустоши, если судить по писцовой книге 1629 года, все поселения пустошенской округи относились к Истобенской волости, входили в её тягловый стан. Когда с возведением Архангельской церкви было образовано село Пустоши, намечалась попытка выделения пустошенской округи в отдельную волость. Хотя она и не отделилась от Истобенской, однако приобрела, по-видимому, какую-то управленческую автономию от нее, так как для осуществления административных, фискальных и других задач государства в Пустоши назначались специальные приказные.
Поэтому и сложилось двойное название вновь возникшей территориально-податной группы поселений у Пустошей, как волость Истобенская-пустошенская. Однако, сравнительно с другими волостями, населения в пустошенской округе было значительно меньше, и намечавшееся выделение Пустошенской волости не состоялось. Когда позднее от Истобенской волости отделилась Шалеговская, населенные пункты Пустошенской местности, учитывая их соседство с шалеговской стороной, были включены в состав этой волости.
Село Пустоши на берегу речки Поломки располагалось до 1793 года. В это время на более здоровом, чём в низине, возвышенном месте, на север от села, за сельским кладбищем, возникло новое поселение, в которое из Староселья начали перевозить свои дома и хозяйственные постройки отдельные, наиболее зажиточные крестьяне. Старое Село стало постепенно хиреть. Сильно обветшала деревянная церковь, простоявшая сто четыре года. Из-за интенсивной вырубки лесов и расширения полей запашки обмелела Поломка.
Сельский сход пустошан в мае 1793 года постановил: просить преосвященного Вятского Лаврентия дать разрешение на построение в селе новой каменной церкви вместо обветшавшей деревянной старинной. 25 мая 1793 года священник Амвросий Хорошавин и выборный от мира богатый мужик Аника Жолобов подали архиепископу прошение схода, а 29 мая получили грамоту на Построение «... каменного храма во имя Архистратига Божия Михаила с приделом в честь Святого Пророка Предтечи и Крестителя Иоанна. Крестьянский сход решил ставить каменную церковь на новом, возвышенном месте севернее кладбища, в черте вновь возникшего поселения. Иначе говоря решился вопрос о перенесений села с одной территории на другую.
25

Начиная с 1793 года, на протяжении нескольких лет, пустошане возводят новую каменную церковь. Внутренняя планировка церкви была обычной, устроенной согласно официальному регламенту: трапезная церкви была уничтожена, алтарь был сделан круглый. Особенность планировки внутреннего помещения церкви состояла в отсутствий поддерживающих свод столбов в центральной части вместительного зала. Церковь вначале не отапливалась, была летней. Для зимнего богослужения использовались Предтеченский и Иоанновский приделы церкви, которые отапливались по белому. В результате позднейших переделок стало отапливаться все церковное здание.
После постановки церкви на новом месте произошло постепенное переселе-ние к каменному храму жителей старого села. Новое село Пустоши создалось довольно быстро. От старого сёла, когда на дрова была разобрана пустующая ветхая деревянная церковь, через несколько десятков лет осталось только название – Староселье – и воспоминания стариков. На месте бывшей церкви была поставлена часовня, построенная из церковного леса.

На Снигиревке и Камешинке (Камешница)

Мы не знаем точно, когда возникло село Камешница. Это название впервые встречается в исторических актах середины XVII века. Документы свидетельствуют, что в 1662 году село Камешница уже существовало. На погосте (в селе) впервые названа деревянная Дмитриевская церковь. В 1764 году эта церковь пришла в ветхость, стала аварийной и была заменена каменной. Век деревянных церквей обычно составлял 50-70 лет. Поэтому можно предположить, что до возведения каменного храма в Камешнице существовало не менее двух деревянных. Село Камешница сложилось из двух частей: собственного села (погоста) и деревни Лузяне, разделенных речкой Камешинкой, днище которой было устлано камешником или галечником. От них и произошло название села.
С ростом Камешницкой округи и её населения одна Дмитриевская церковь перестала удовлетворять духовные потребности прихожан. Поэтому через двести лет после возведения первого храма были построены две часовни: в деревнях Коноваловской и Усовой (Спасская). Обе они были поставлены в 1860 году. К Спасской часовне в 9-ю пятницу после Пасхи проводили из Камешницы крестные ходы с освящением вод и богослужением. К Усовской «шумихе» стекались паломники из разных уездов.
Основным содержанием жизни населения Камешницкой волости, источником его существования было сельское хозяйство. Урожаи были невысоки. Вдоль Сингиревки и её притоков владели покосами и пожнями, пользовались мельницами, местами рыбных ловель.
В «Грамотах и актах Вятского архиерейского дома» сохранилось немало документов о сделках, совершенных в конце XVII века вокруг земельных угодий на речке Сингиревке. Например, богатый мужик А.И. Хорошавин, трапезник Дмитриевской церкви Камешницкого погоста, 11 января 1682 года купил 3 сенных покоса подле речки Быстрицы и речки Сингиревки у крестьян Огородниковых. Он же в 1687 году, 15 июня, взял на оброк у царского воеводы А.А. Собакина мельницу на устье Сингиревки и курейку для рыбных ловель Лапугинскую.
Все юридические сделки – оформление купчих, закладных и других документов – проводились в судной избе с. Истобнова (Истобенска) у целовальника Божена Савина. Крестьянские семьи свое благополучие поддерживали домашними ремесленными занятиями. В 60-70-е годы в Камешницкой волости зажиточные крестьяне создают ряд небольших полуремесленных спичечных фабричек с наемной рабочей силой.
Нужда заставляла жителей Камешницкой волости бурлачить на Вятке, Каме, Волге, реках Севера и Сибири. Значительное число жителей плотничало в различных городах центральной России: Вологде, Костроме, Казани и в Сибири.
26